© 2013 Thinkstock 

Вы же наверняка замечали! Идёт по улице собака, а у неё на поводке чуть позади спешит человечек. И до того собака сама похожа на своего человека, что иногда даже кажется, что это он самостоятельно выбрал себе четвероногого питомца, а не наоборот. Конечно, сходство не только и не столько визуальное, сколько общее – атмосферное, ассоциативное и, как обычно оказывается, ещё и сходство характеров. Как так получается? Как это так ловко удаётся собакам? Ведь у них нет ни денег, ни букетов с цветами – но как они умудряются так ловко подобрать себе компаньона?

Вот, смотрите, какой серьёзный пёс! Просто римский сенатор какой-то. Конечно, это же мастино неаполитано! И кто это шлёпает там чуть позади? Не пузатый, но крепкий, череп упрямый, как желудь, морщина кожаная над глазами, простыня намотана на торс. Лаврушку жует. Почти Понтиус Пилатус. Сзади в жарком мареве должны корчиться на крестах хулиганумы и сектантусы. Мастино выбрал себе человечка под масть.

А посмотрите налево. Ух ты! Такса вызывает такси. Вот, садится и пытается затянуть внутрь своего питомца, длинноносую старушку в скромной стриженой шубке. Старушка косит глазом, скулит и упирается обеими лапами.

А дальше, дальше-то! Гляди, прохожий! Какая-то нечёсаная кудлатая сучка мелко семенит по бульвару. У сучки на поводке, то забегая вперед, то отставая, беспрестанно орошая золотой струёй лавки и фонари бульвара, застревая возле дохлых крыс и атакуя целлофановые пакеты, носится лохматая тетка. Из непосредственных, взбалмошных и отчаянно молодящихся. Собачку, похоже, повадки её двуногой зверушки не раздражают. У них взаимопонимание.

Еще примеры? Да, боже мой, сколько угодно, хоть два! Еду к бабушке в частный сектор. Домишки, дома, домины и домовины. Не, домовины будут позже, неважно. Все держат людей. Кто в доме холит их, прививает от перхоти и гречкой кормит, а кто по-старинному во дворе построил будку и дает вдоволь подышать природой. В основном люди как люди, но вдруг над ухом ка-а-ак заорет кто-то! Сердце у меня завибрировало, как лист латуни на ветру, ноги произвольно подогнулись и стремительно распрямились, рывком унося тело в сторону от опасности. А на заборе повис, раздирая лапы колючей проволокой, бешеный сапиенс в плохо сшитой майке. Кровью налитые белки глаз, неприятный запах из пасти и заикающаяся, истошная ругань. Безадресная обида. Невымученная боль. Цепная агрессия. "Тише, тише, - шепчу я ему жалостливо. - На шавермочку…" Тут дверь открывается, и на высокое крыльцо вылетает, замерев на вираже, собака, хозяйка этого, значит, сторожевого цербера. "Вовка! Фу, кака!" - кричит она человеку.


Какой человек, такая и собака. Конечно, это оказывается ротвейлер. Глядя на этого сторожевого человека, чау-чау в голову не придёт, правда? И уже не хочется отвечать самому себе на вопрос – почему же так похожи мы и наши собаки? Кто кого выбирает? Кто чьи черты принимает? Потому что всё ясно и так. Мы не могли выбирать родителей, дети тоже родились отчасти сами по себе. Но собаку (канарейку, хомяка, муравья) мы видим при покупке. И выбираем автопортрет, зеркало, второго себя - как компаньона и надёжное плечо.

- Крепкий мужик в зависимости от нюансов характера выберет алабая, ротвейлера или южнорусскую овчарку.
- Человек, ностальгирующий по фриковой молодости, купит французскую бульдожку.
- Ломака с причудами – брехучего мопса или пучеглазую чихуахуа…
- Весёлый авантюрист – эрдель-терьера, хаску.
- Умный – пуделя.
- Дурак – немецкую овчарку. Не потому, что она тоже глупа, а просто ничего больше не сможет придумать.